Знаменитая углекислая вода нарзан - главное богатство курорта. Ещё много лет до рождения Кисловодска местные жители называли воду источника «нарт-санэ», что в переводе означает «богатырский напиток нартов» - сказочных богатырей Кавказских гор. Легенда о чудодейственных водах рассказывает:
«Отважный Ареф, сын черкесского князя, со своими друзьями отчаянно бился с врагами родной земли. Но силы были неравными, враг одолевал. Тяжело раненного Арефа подобрал старик и привёз к горячим голубым водам Машука. Окунулся несколько раз нарт в целебные воды, и раны его затянулись, окрепли руки, поднялась высоко грудь.
- Ну вот ты снова здоров, - приветствовал его старик.
- Нет, старик, не здоров я, - ответил печально Ареф. - Нет во мне настоящей силы жизни и нет настоящей радости.
Старик задумался и дал совет: «Слыхал я от деда, что там, где садится солнце, в земле абазинцев, есть источник живой воды. Может, он тебе поможет».
Сел на коня Ареф и поехал в горы. Вечером в лучах заходящего солнца Ареф увидел прекрасную долину, окружённую горами. Широкая тропа по берегу шумного ручья привела его к источнику. Могучие живительные струи выбивались из глубины. Пил Ареф воду источника-богатыря и чувствовал, как с каждым днём к нему возвращаются силы и радость жизни».
А вот несколько строк из дневника лермонтовского Печорина:
«...Вот уж три дня, как я в Кисловодске. Каждый день вижу Веру у колодца и на гулянье... Утром, просыпаясь, сажусь у окна и навожу лорнет на ее балкон; она давно уж одета и ждет условного знака; мы встречаемся, будто нечаянно, в саду, который от наших домов спускается к колодцу. Живительный горный воздух возвратил ей цвет лица и силы. Недаром Нарзан называется богатырским ключом. Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех романов, которые когда-либо начинались у подошвы Машука. И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно – и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок».
|
