Слева Никифоров Н.А. Справа Поликарпов А.Ф. У самолета Бостон. Аэродром Малая Грибановка 8 ноября 1942 года
День и ночь, чередою событий,
Обнажая отсутствие сути,
Рвутся времени тонкие нити.
И, увы, не дано растянуть их.
П.А.Лобанов
Человеческие судьбы очень часто в жизни переплетаются между собой. И, соединяясь вместе, образуют сначала тонкую нить истории, которая со временем может превратиться, если она дополняются новыми фактами, событиями, в мощный канат. Но часто бывает и так, что с уходом непосредственных участников истории, даже толстые стальные троса рвутся как нити.
После публикации на сайте газеты «Коммуна»очерка «244-я бомбардировочная авиационная Лозовская краснознаменная ордена Б. Хмельницкого дивизия» на адрес редакции «Коммуны» пришло письмо от Елены Болычевой. Она пишет:
«Я работаю в Рыльском педагогическом колледже в центре музейной педагогики, сотрудничаю с местной газетой «Рыльские вести». Моя бабушка Анна Лукинична Золотых и мама Нинель Сергеевна Шустова приехали в Малую Грибановку в конце августа – начале сентября 1941года в эвакуацию, спасаясь от фашистов. Осенью 42-го года на аэродроме у села расположился 861-й бомбардировочный авиационный полк. Лётную воинскую часть возглавляли командир капитан Никифоров Николай Александрович и батальонный комиссар – старший политрук Поликарпов Алексей Федорович.
Летчики полка чем могли помогали эвакуированным. Делились с ними продуктовым пайком, помогали по хозяйству: кололи дрова, носили воду. Женщины делали всю мужскую работу. Бабушка возила на лошади спирт на пункт приема, который использовался против оледенения самолетов в воздухе. Дети собирали парашюты. На заходе дня они бегали на аэродром считать самолеты.
В свободное время, вечерами, командир Никифоров и комиссар Поликарпов приходили в дом, где жили мои родные, пить чай. Лётчики вели с эвакуированными женщинами простые незатейливые разговоры. В общем, это были такие дружеские посиделки.
Мама как-то вскользь говорила, что Николай Александрович оказывал бабушке знаки внимания, но она была человеком порядочным и не могла допустить даже мысли о какой-либо интрижке. Мой дедушка, Коняев Сергей Родионович, в это время находился на оккупированной территории, он был партизан. Его расстреляли немцы 5 октября 1941 года. Покоится он в Братской могиле нашего города Рыльска. Кстати, он окончил педфак Воронежского университета в 1932 году, учился в аспирантуре, семья хотела переехать в Воронеж, но помешала война.
10ноября 1942 года полк улетел из Малой Грибановки.
Короткая переписка
И вот с места новой дислокации части (это была Москва. – авт.) пришло первое письмо, в котором Никифоров писал:
«6 декабря 1942г. Здравствуйте, Анна Лукинична и Нелли! Так хочу, чтобы маленькое моё письмо внесло некоторое оживление в вашу жизнь. Со своей стороны, я виноват перед вами в том, что уехал, не простившись с вами. Это было, по меньшей мере, невежливо с моей стороны.
Получилась так потому, что впереди у меня было целых 24 часа. Я не сомневался в том, что смогу выполнить долг вежливости. Но отъезд получился рано утром, а будить вас я не осмелился (не решился). Надеюсь, что, взвесив обстановку, вы меня простите.
О себе. Живём на новом месте. «Любуемся» плохой погодой, изредка ходим в театр. Веселья особого нет. И скажу больше, наши совместные вечера у вас были не так плохи. Я их до сегодняшнего дня вспоминаю с удовольствием, и зачастую мне очень хочется вновь побыть у вас и зимние тихие вечера провести в нехитрых простых разговорах.
Последний месяц настроение моё скверное. Вот уже 25 дней нет от семьи ни одного письма. Алексей Фёдорович живёт рядом со мною вместе со всей семьёй, и, по-моему, он счастлив по-своему.
Вот и всё, что можно сказать относительно нашей жизни. Я надеюсь, что у вас особых перемен не произошло. Все здоровы, и наши успехи на фронте увеличивают вашу бодрость и веру в победу над ненавистным врагом.
Особое моё желание, чтобы ваша жизнь складывалось хорошо. И чтобы учебные успехи Нелли были только хорошими или даже отличными. Не скрою, мне очень хотелось увидеть её, пошутить, поговорить с девочкой. Хорошая она у вас, Анна Лукинична, берегите её!
Возможно, ещё встретимся когда-либо ещё раз, но теперь как старые хорошие знакомые. Знаю, что у вас сейчас совсем скучно, ибо нашего народа никого у вас не осталось, но вы ведь не одиноки, и, конечно, гнетущей скуки у вас не должно быть.
Попрошу передать мой привет Дези [Дионида Трояновская, эвакуированная в Малую Грибановку, умерла от тифа. – авт), а сам в свою очередь передаю вам привет от Алексей Фёдоровича. Скоро наступают новогодние праздники. Пусть для вас новый наступающий год будет радостным и счастливым, и исполнятся все ваши надежды.
Если не трудно, напишите, по моему адресу что-либо из вашей жизни, буду признателен.
Крепко жму, ваши руки, Анна Лукинична, обнимаю моего маленького друга Нелли!
Остаюсь уважающим Вас Николай». Отвечать на письмо бабушка не стала и попросила маму, в то время девочку-подростка, отдать долг вежливости и написать ответ. Девочка написала. Это обидело лётчика. Он пишет второе письмо, в котором просматривается обида, и его он адресует моей маме:
«20. 01. 1943.
Здравствуйте Нелли, а также Анна Лукинична. Поздравляю вас с теми успехами, которые имеет наша армия за последние месяцы. Будем надеяться, что близится час неумолимого разгрома ненавистного врага. Близок день освобождения нашей родной советской земли.
Думаю, что эти дни вы уже мысленно прощаетесь с Малой Грибановкой и мечтаете вновь увидеть близкие места. Что ж, мечтайте дальше. Ваше письмо хорошее, милая Нелли, прочёл с удовольствием. На него, может, лучше было бы искренне и просто не отвечать, но это невежливо с моей стороны. Сейчас есть свободное время, и я отвечаю с удовольствием.
Первое, мне удалось увидеть своих родных. Случайно на пару дней в новогодние дни побывал у своей Люси. Это большая радость для меня и семьи.
Всё хорошо, и я доволен тем, что не потерял веры в любовь моей Люси.
Второе, был в Москве по делам службы. Невольно посещал театры и кино. Смотрел незабываемые вещи. Как, например, «Кремлёвские куранты» Погодина, «Евгения Гранде» О.Бальзака в постановке МХАТ. Среди кинокартин – «Сердца четырех» и «Очарован тобой». Это комедийные фильмы.
В Москве ещё увидел отца моей Люси, эвакуированного из Ленинграда. Вот вкратце всё сообщил о моей жизни за период нахождения в Москве.
Третье: все наши знакомые живут и здравствуют. Алексей Фёдорович очень поправился, с трудом входит в двери, а сидеть приходится ему на двух стульях. Передает всем привет и свои лучшие пожелания. Правда, говорить ему тяжело, так как от полноты своей он страдает сильной одышкой. Всё это произошло лишь по одной причине. Он проявил упорство и бросил курение.
Вот и всё, Нелличка. Как видите, я обращаюсь больше к вам, так как у вас больше свободного времени. Письмо вы получите в конце января. С каждым днём сокращается зима и близится новое время года- весна.
Крепко жму руку. Николай.
Очень ворчите, что плохо пишу? Извините за плохой почерк. Жду ответа. Привет Дези от нас обоих».
Больше писем они не получали. Анна Лукинична до войны работала в сельскохозяйственном техникум заведующей библиотекой, а после войны долгое время трудилась в торговле. А Нинель Сергеевна всю жизнь проработала диетсестрой в санатории «Марьино».
До последних дней своей жизни мои родные вспоминали Никифорова, хранили его фотографии и письма.
Они говорили о нем с большим уважением, как о человеке добром, интеллигентном, умном и смелом. «Какой замечательный человек был Никой Александрович! Он делился с ними продуктовым пайком. Мне приносил сахар. Внешне он был интересным, высоким», – говорила мама. Она подчеркивала, как хорошо были одеты л2тчики в военное время. Как жаль, что я раньше мало интересовалась всем этим. Был ли он женат? В письмах Никифоров пишет о Люсе, но не называет её женой, хотя и говорит о семье (может быть, семья – то отец и мать?). Что вы знаете о его жизни и судьбе?»
В установлении судьбы командира полка Никифорова участвовали разные люди. Это историк-генеалог Балашов Дмитрий из Москвы, сотрудники Агентства развития внешних связей и бизнес-среды Кыргызской Республики, руководитель аппарата мэрии города Ош А.Осмонов. Они помогли восстановить биографию героя.
Судьба командира
Николай Александрович Никифоров родился в 23 декабря 1907 года в деревне Карпово Кингисеппского района Ленинградской области. Три года учился на курсах для взрослых повышенного типа и одновременно работал рабочим-ремонтником.
В Красную Армию призван 1 октября1929 года Володарским РВК Ленинграда. Служит в 32-м стрелковом полку ЛВО в должности красноармейца.
Экстерном Николай Александрович сдаёт экзамены на должность среднего командира (командир взвода) и становится курсантом военно-теоретической школы летчиков в городе Ленина. Успешно её окончив, Никифоров уезжает 1 мая 1931 года во 2-ю Борисоглебскую военную школу летчиков. Здесь его принимают в члены ВКП(б). Партийный билет № 0259758.
16 июля1932 года младший летчик Никифоров начинает служить в 72-м отдельном специальном отряде ВВС. Через год он командир корабля 5-й тяжелой бомбардировочной эскадрильи на Балтийском флоте. Николай Александрович повышает свое лётное мастерство на специальных полугодичных курсах командного состава ВМС.
В 1933 году ему присваивают звание «старший лейтенант» и назначают командиром отряда.
Вместе с очередным воинским званием «капитан»в 1938 году Никифорова переводят служить лётчиком-инспектором техники пилотирования в 7-й тяжелый бомбардировочный полк ЛВО.
В характеристике, написанной в это время, говорится:
«Должности инспектора по технике пилотирования соответствует. Достоин продвижения на должность инспектора по технике пилотирования бригады. Может быть хорошим командиром эскадрильи. Достоин присвоения звания «майор» в очередном порядке».
В апреле 1939 года капитан Никифоров назначается командиром 3-й эскадрильи 24-го скоростного бомбардировочного полка. В его составе на самолете СБ он принимает участие в советско-финской войне. За героизм и мужество в боях полк становится Краснознаменным. Получил орден Красного Знамени и Никифоров.
Когда началась война…
Начало Великой Отечественной войны Николай Александрович встретил в Бобруйске. Он – заместитель командира 24-го краснознаменного скоростного бомбардировочного авиаполка. Лётчик успевает совершить четыре боевых вылета. Пилоты сбрасывает бомбы на танковые колоны и мотопехоту противника в районе Бреста, Слуцка, Старых Дорог, Видомля. Наносят они удар и по территории Польши у города Цехановец. Потеряв все самолеты, личный состав прибыл в Казань на переформирование и переобучение на самолеты Пе-2.
В августе полк вновь приступил к боевым вылетам в составе ВВС Брянского фронта. Вскоре капитан Никифоров получает предписание о назначении его командиром Ворошиловградской военной авиационной школы пилотов, которая эвакуируется в город Уральск. Служба в тылу не устраивает Николая Никифорова, и его назначают командиром 861-го бомбардировочного полка. Новая часть формируется в Азербайджане, в городе Кировобаде (сейчас – Гянджа). Лётчики освоили американские «Бостон-3» и вылетели на фронт. Пролетев без происшествий 1800 километров, полк прибыл под Воронеж 26 июня 1942 года.
Первоначально расположившись на аэродромах Воронежа и Левой Россоши, авиаторы вступили в схватку с врагом, рвущимся к столице Черноземья. Начавшиеся бои за город вынудили их перелететь в Мичуринск, а затем в Малую Грибановку.
Командир полка Никифоров и старший политрук Поликарпов постоянно совершенствуют и разрабатывают новые подходы к ведению боевых действий. Они впервые в дивизии внедрили практику полетов с одновременным взлетом девятками (эскадрильей).
Взлетая одновременно, лётчики экономили драгоценное время и бензин. Опыт 861-го БАП распространился во всех полках 244-й авиадивизии. Командир полка был примером для подчиненных на земле и в воздухе.
Ветеран части Черниевский Владимир Карпович так вспоминало подвиге, который совершил его командир: «Над линией фронта противник открыл ураганный заградительный огонь. В самолёт из первой эскадрильи, пилотируемый старшим сержантом Банниковым Виктором Васильевичем, попали осколки. Два мотора задымили, и машина начала падать. Экипаж выпрыгнул из горящего самолёта на парашютах на вражеской территории.
Никифоров после сброса бомб по целям, передав командование командиру эскадрильи старшему лейтенанту Пыркову, под прикрытием двух истребителей полетел спасать боевых друзей. Он сумел посадить свою машину на скошенное поле и подрулил к упавшему «Бостону». Экипаж сбитого самолета быстро залез в бомболюки самолета командира. В это время два Ме-109 пытались атаковать самолёт командира при взлете, но наши истребители завязали бой с ними. Это позволило капитану Никифорову разогнать машину и взлететь.
Когда командир приземлился, к нему бросились л1тчики полка и стали качать. Банников благодарил: «Спасибо вам, батя! Вы совершили подвиг». Смущенный Никифоров ответил: «Каждый из нас в случае необходимости поможет товарищу».
Представляя его к ордену Красного Знамени, командир дивизии генерал-майор Василий Ильич Клевцов писал, что с 26 июня по 18 августа полк произвёл 453 боевых самолётовылета по разгрому танков мотомехвойск, артиллерии и переправ противника в районах Касторная, Хохол, Подклетное, Воронеж, Малышево, Коротояк. Всего на Воронежском фронте летчики совершили 565 боевых вылетов. Капитан Никифоров восемь раз лично водил девятки бомбардировщиков в бой. Огнём стрелков сбито шесть самолётов противника.
Командир Никифоров организовал обучение лётного состава слепым полётам. Обучено 12 человек, умеющих пилотировать вслепую, при отсутствии видимости по компасу и карте. Полк имеет ряд вылетов в сложных метеоусловиях с отличным выполнением боевых заданий без потерь. 14 человек личного состава представлены к правительственным наградам. О спасении экипажа в наградном листе командира Никифорова только несколько слов: «сам лично вывез 4 летчиков». Наградили командира орденом Красной Звезды.
11 августа Никифоров водил группу «Бостон-3» и «Пе-2» на бомбардировку немецких войск в городе Коротояк. Не успели самолеты приземлиться на аэродроме, как их уже ждала телеграмма от командования 6-й армии: «Командиру, комиссару 244-й бад. Сообщаю для доведения до лётного и технического состава оценка работы частей на участке Харитонова: «Спасибо соколам за хорошую работу от наших бойцов и командиров. Враг сегодня за свои попытки осквернить наш тихий Дон поплатился большой кровью. Выполняя приказ товарища Сталина, наши части стойки дерутся, не уступаю врагу наш тихий Дон. Сегодня вы били хорошо, а завтра нужно быть ещё лучше. Харитонов. Мехлис. Полынин. Степанов. 11 августа 1942г».
Кроме бомбардировок и разведывательных полетов лётчиков Никифорова привлекают к заброске в ближний тыл наших разведчиков и подпольщиков. Из аэродрома Малой Грибановки пилоты бомбят фашистов под Сталинградом.
Третьего августа ему присваивается очередное воинское звание«майор», но приказ Западного фронта не дошёл в полк. Второй раз звание Никифорову присваивается приказом Воронежского фронта 19 сентября.
В ноябре 1942 года полк улетает в Москву на переформирование. Отсюда в феврале 1943 года авиаторы отправляются на Юго-Западный фронт. Дислоцируясь в Миллерово, лётчики принимают участие в освобождении Донбасса.
С февраля по июнь 43-го года полк совершил 360 боевых самолётовылетов, сбросил 262 тонн-бомб. Лично командир полка пять раз водил самолёты в бой.
18 апреля 43-го года с высоты 2000 м он бомбардировал железнодорожный узел Лозовая, 22 апреля бомбы сброшены наа эродром Краматорска, 25 апреля смертоносный груз направлен на аэродром «Шегловатка» (Сталино, ныне Донецк). Его питомцы отмечали прицельные, точные попадания командирских бомб.
Седьмогомая пилоты наблюдали десять прямых попаданий и три больших очага пожара в районе казарм немецкого лётно-технического состава на аэродроме Краматорска.
30 мая девятка «бостонов» по примеру командира Никифорова вновь сбросила бомбы на аэродром Щегловка (Сталино). Фотоснимки, произведенные в момент бомбометание, подтвердили двенадцать прямых попаданий и один взрыв большой силы. За успешное выполнение боевых заданий на фронте орденами и медалями награждено 45 человек лётного состава и 37 техников и младших авиаспециалистов. На груди у полполковника Никифорова засиял второй орден Красного Знамени.
861-й авиационный полк воевал под Курском, освобождал Запорожье Николаев, Херсон.
Что вспоминают сослуживцы
Начальник разведки полка Владимир Карпович Черниевский в книге «Незабываемый апрель» оставил нам свои наблюдения о командире. Он писал о боях под Одессой:
«Гитлеровское командование бросает свои резервы на помощь отступающим войскам. Надо помочь пехоте и ударить по колонне фашистов. Сейчас на разведку вылетают наши воздушные разведчики. Они вылетят в 6:00, а через 20 минут поднимается весь полк. Проведёт его сам командир полка. Никифоров как всегда чисто выбрит, потянут, бодр. У него прекрасная выправка, бравый вид. Про таких говорят - «военная косточка». Когда выполнять боевую задачу водил полк «батя», так любовно называли командира полка его летчики, они чувствовали себя увереннее. Под яростным огнём вражеских зенитчиков он своим личным примером вдохновлял экипажи действовать самоотверженно, бомбить – только наверняка».
Пилоты помогают наземным войскам выбивать фашистов из Очакова, Кишинева.
Черниевский об участии командира в боях рассказывал: «Первой уходит в небо фламандская машина командира полка со звёздочкой вместо хвостового номера. Вся группа принимает боевой порядок: колонна девяток в клину звеньев. На маршруте к нам пристраиваются два других полка нашей дивизии, потом нас догоняет в условленном месте 24 истребителя сопровождения. Плывут по залитой солнцем степи тени боевых машин. Внушительная картина поглядеть бы сейчас земли…Около ста могучих скоростных бомбардировщиков. День обещает быть погожим. На земле ни облачка. Видимость миллион на миллион, как говорят пилоты. На подлете к цели «батя» дает команду всем перестроиться в боевую «змейку». Звенья самолетов выстраиваются одно за другим и наносят удар».
Свердловский Борис Григорьевич, пришедший в полк молодым летчиком, оставил нам краткую характеристику командира:
«Никифоров был человеком редкой культуры, грамотным, вежливым, эрудированным».
Во многих экипажах полка в это время появился четвертый член экипажа. Это были собаки, подобранные летчиками на освобожденной территории. Чтобы занять свое место в кабине вместе со штурманом, дворняжки заслужили это право не раз спасая жизнь экипажу. Чуткое ухо собаки четко распознавало среди шумов наших самолетов звук немецких истребителей и лаем предупреждало пилотов о приближающей опасности. Поэтому авиаторы несли потери от зенитной артиллерии врага и реже от истребителей противника.
Летчик Леонид Владимирович Вдовин в одном из своих послевоенных рассказов, напечатанных в независимом литературно-художественном журнале «Слово/Word» вспоминал в рассказе «Шпонка»:
«В полку любили собак. Почти в каждом экипаже был "прописан" и "состоял на довольствии" один, а то и несколько представителей собачьего рода. Разномастные, разношерстные, в основном не помнящие родства дворняги прекрасно освоились с фронтовой жизнью и надо было видеть, как какой-нибудь лохматый "Элерон" или "Полет", задрав хвост, важно шествует за своим хозяином – летчиком или техником.
Многие не разлучались со своими четвероногими друзьями и в воздухе, брали их с собой на боевые задания. В поведении животных наблюдалась интересная особенность: они, как и люди, не все спокойно переносили полеты. Видимо, определение "рожденный ползать…" и здесь подтверждало свою справедливость. Таких, не обладающих летными данными, приписывали к наземному составу и ласково, в шутку, называли "технарями".
Но был один человек в полку, внешне не разделявший любви к четвероногим, и вовсе не потому, что он обладал черствой натурой. Это был прекрасной души человек, которого все заглазно звали "батей" – замечательный летчик-ас, командир полка майор Никифоров. И все мы понимали, что его внешне холодное отношение к собакам определялось жесткими уставными правилами.
Собаки пользовались на аэродроме почти полной свободой. Не пускали их только в штаб и на КП. Во время летных построений они сидели в сторонке, как бы сознавая всю торжественность и важность момента. Но когда раздавалась команда "По самолетам!", псы срывались с места и всегда первыми оказывались у своих машин…
Когда и откуда Шпонка попала в нашу часть, никто толком не помнил, но она сразу же завоевала симпатии и летчиков и своих "четвероногих однополчан". Подвижная, веселая, с постоянной "улыбкой" на забавной мордашке, эта псинка скоро сделалась всеобщей любимицей. Но сама она по-настоящему была предана и полюбила всем своим собачьим сердцем только экипаж командира звена, старшего лейтенанта Цехмистрова Александра Николаевича (штурман лейтенант Шабля Дмитрий Яковлевич и воздушный стрелок радист сержант Кузьменко Петр Терентьевич)
Шпонка быстро освоила свои нехитрые обязанности. Подавала меховые унты, ремень с пистолетом и, выгнув спину, упираясь лапами в пол, стаскивала со стула тяжелый меховой комбинезон. Получив задание на вылет, экипаж направлялся к своему самолету. Шпонка бежала чуть впереди, оборачиваясь и повизгивая, словно торопя. Выслушав рапорт техника о готовности самолета, летчики поднимались в самолет, а Шпонка занимала место рядом с радистом Кузьменко.
Много они совершили боевых вылетов – этот необычный экипаж. 17 декабря 1943 года Шпонку не взяли в полет. Дело в том, что она готовилась стать матерью. С удивлением и почти человеческой грустью в глазах она смотрела вслед выруливающему самолету. Она даже порывалась бежать за ним. С большим трудом удалось механикам водворить ее на приготовленное место в землянке.
Но не прошло и часа, как собака подняла такой визг, что ее пришлось выпустить из землянки. Волоча раздувшийся живот, высунув язык, Шпонка дотащилась до КП и улеглась в ожидании. Она ждала экипаж, делившего с ней кров и хлеб.
Через полтора часа машины стали возвращаться на аэродром. Шпонка первой услышала далекий, пока еще доступный только собачьему уху гул и бросилась к посадочной полосе.
Прошло еще немного времени и шум моторов услышали люди. Все с напряжением всматривались в небо.
На подходе первая девятка.
Все считают: – Три! Шесть! Девять! – Вздох облегчения.
Вторая девятка: – Три! Шесть!.. Восемь! Восемь!! Восемь!!! Одного нет.
Перестроившись, самолеты идут на посадку. Летный состав выстраивается у КП.
Забыв про запрет, Шпонка бегает перед строем, обнюхивает каждого, заглядывает в глаза, как бы спрашивая: а где же мой? А эти закаленные в боях, мужественные люди не в состоянии ответить собаке взглядом. Кое-кто отворачивается…
Сильно тосковала Шпонка, потеряв друзей. У нее даже пропало молоко, и механик экипажа, смастерив какое-то подобие соски, кормил щенков разбавленной сгущенкой. Внешне казалось, Шпонка постепенно примирилась со своей судьбой. Но, пожалуй, только внешне. Несмотря на хорошее отношение к ней со стороны нового экипажа, собака лишилась прежнего задора и жизнерадостности. Она не проявляла ни к кому.
Прошел месяц с того памятного дня. В ожидании полетов летный состав отдыхал возле своих самолетов. Все было тихо и спокойно.
Между тем со стороны леса приближался незнакомый человек. Выглядел он необычно, был одет в видавшую виды телогрейку, лохматую шапку с красной полосой и трофейные немецкие сапоги. Правая рука была у него на перевязи.
Собаки, почуяв чужака, с лаем бросились ему навстречу. Шпонка в это время дремала на сложенном моторном чехле. Услыхав лай, она подняла голову, посмотрела в сторону происходящего и, словно подброшенная какой-то невидимой пружиной, кинулась наперерез собачьей стае.
Молча, без единого звука, она врезалась в передний ряд собак с такой яростью и ожесточением, что даже самые напористые из них вынуждены были ретироваться. Отогнав собак, Шпонка, делая какие-то невероятные прыжки, в один миг покрыла расстояние, разделявшее ее и незнакомца и с торжествующим визгом бросилась к нему на грудь.
Да! Это был он, Саша, ее старый хозяин.
Радость Шпонки была, казалось, безгранична. И, вместе с тем, она никому не позволяла приблизиться к своему кумиру. Прижав уши, вздыбив шерсть, она исступленно бросалась на каждого, кто пытался подойти ближе, чтобы обнять и заговорить с Сашей. А сам он, как ни старался, не мог избавиться от излияний собачьей любви и был буквально вылизан с головы до пят.
Экипажа Цехмистрова подбили. Погиб штурман Шабля. Александру Николаевичу вместе с сержантом Кузьменко (погиб в 1944 году) удалось с помощью партизан перейти линию фронта, и оказаться снова в родной части.
С той поры Шпонка оказалась единственным четвероногим существом, которому было разрешено вторгаться в святая святых – штаб полка. Ни у одного часового и дежурного не хватало твердости духа остановить собаку, следовавшую за своим экипажем.
Поговаривали, что даже далеко не сентиментальный Батя во время рассказа Цехмистрова дважды почесал Шпонку за ушами. Он больше уже не требовал ликвидации "полкового собашника»".
Освободив от захватчиков свою страну, летчики Никифорова добивают его в Болгарии, Румынии, Югославии, Венгрии. Бомбят они и порт Салоники в Греции.
Представляя Николая Александровича к третьему ордену Красного Знамени, командир244-й дивизии полковник Павел Владимирович Недосекин отмечал «хорошее руководство полком в операции по ликвидации прорвавшихся войск противника между озёрами Балатон и Виленце. Полком за этот период произведено 588 боевых вылетов без аварий и катастроф. Сброшено 634 тонн бомб».
Девятого марта 1945 года ведущий группы из 16 самолётов подполковник Никифоров совершил свой 50 боевой вылет, сбрасывая смертоносный груз, на головы врагов в районе города Полгардь. За участие в Белградской, Будапештской и Венской наступательных операциях летчики полка 13 раз получали благодарности Верховного Главнокомандующего. Закончили «никифоровцы» войну в Австрии.
Парад Победы и служба за границей
24 июля 1945 года в составе ВВС 3-го Украинского фронта Николай Александрович участвует в параде Победы на Красной площади. На груди командира сияют три ордена Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, медали «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией».
После войны 861-й БАП дислоцируется в Румынии. 3 октября 1945 года Николай Александрович убывает в распоряжение командира 17-й воздушной армии и числится там за штатом. Причину отстранения от должности еще предстоит выяснить.
Лишь 14 июня 1947 подполковника Никифорова назначают командиром 39-го Отдельного Никопольского ордена Александра Невского разведывательного авиаполка. (39-й полк в конце 1942начале 1943 года базировался в пяти километрах от станции Таловой на аэродроме у деревни Нижняя Каменка. Наши лётчики совершали налеты на немецко-фашистские войска в районе Сталинграда, освобождали юг Воронежской области. – авт.).
Дислоцируясь на аэродроме в Бухаресте, летчики готовятся к войне с Турцией.
Жена, Антонина Владимировна, находилась вместе с мужем. Что стало с Люсей, о которой он пишет в письме, выяснить не удалось. Вероятно, что она не пережила блокаду в Ленинграде.
Владимир Поляков, сын летчика-майора Полякова Евгения Матвеевича, в книге «Воздушные разведчики – глаза фронта» вспоминал об этом периоде: «В Бухаресте у отца случилась серьезная неприятность. В трамвае кто-то срезал у него пистолет. Потеря оружия была чревата самыми серьезными последствиями, вплоть до увольнения из армии, но новый командир полка Никифоров сумел замять это дело, и отец отделался пятнадцатью сутками домашнего ареста. С отцом у него сложились самые лучшие, дружеские отношения».
Международная обстановка изменилась, и полк перебрасывают в Киргизию, в город Ош. Летчики выполняли правительственное задание по составлению карты Памира. Часто вылетал на задание экипаж командира полка. В 1948 году в семье Никифоровых родилась дочь Ольга. Жена, Антонина Владимировна, проживала с ней в городе Ош, на улице Дзержинского, дом № 19.
Гибель героя
24 апреля 1949 года Никифоров поднял в воздух свою «пешку». Ничего не предвещало беды. Внезапно изменилась погода. Горы покрыл туман. В условиях плохой видимости самолёт врезался в гору. Вместе с командиром погибли сорокаоднолетний штурман полка майор Иванов Александр Иванович, кавалер орденов Красной Звезды и Красного Знамени, двадцатитрехлетние радиотелеграфист из Черниговской области старший сержант Матяш Тимофей Яковлевич, награжденный медалью «За боевые заслуги», и топограф Бакотин Анатолий Гаврилович. Летчиков с воинскими почестями похоронили на кладбище города.
Дело Никифорова продолжили другие летчики полка. В 1952 году их труд вместе с бойцами Особого горно-экспедиционного топографического отряда был отмечен Сталинской премией 3-й степени в области геолого-географические науки.
За составление географической карты Памира вместе со Сталинской премией коллектив л1ветчиков и топографов получил 50 тысяч рублей. Это Маковкин Александр Павлович, Большаков Дмитрий Николаевич, Василевский Виктор Игнатьевич, Гамалеев Николай Яковлевич, Козловский Антон Иванович, Коновалов Евгений Николаевич, Кустов Василий Григорьевич, Кущ Павел Порфирьевич, Макаров Александр Клавдиевич, Макаров Алексей Иванович, Мельников Александр Сергеевич, Световидов Дмитрий Фёдорович, Силенок Александр Иванович, Токарев Аркадий Романович, Трушников Василий Михайлович.
Сейчас современные жители Кыргызстана, туристы, пользуясь картой Памира, и не знают, что за неё заплатил своими жизнями командир Никифоров и его экипаж.
• • • • •
Время неумолимо, и с годами исторические события, происходившие до нашего рождения, вытесняются новыми, совершаемыми здесь и сейчас. Самая прочная нить, которая связывала родных, близких людей, со временем становится тоньше и тоньше. Сейчас на примере Украины мы знаем, что происходит, когда эта нить рвется.
Сохранить исторические нити, связывающие все народы Советского Союза, – задача, стоящая перед современниками.
http://communa.ru/obshchestvo/sudba_-dvazhdy_mayora-_nikolaya_nikiforova
